Источником познания окружающего были и его собственные наблюдения. Он был довольно наблюдательным для своего возраста. Напри­мер, Лёша «установил», что у него «не хватает пальчика» между большим и указательным пальцами. Строение руки он воспринял, види­мо, как нарушение симметрии.

Однажды, когда Лёше было около двух лет, он подошёл к матери с просьбой:

— Мама, пришей мне вот тут пальчик!

— Пальчик не пришивают.

Это его не удовлетворило. Через несколько дней он подошёл с той же просьбой. Тогда мать объяснила, что пальчик пришить нельзя, больно будет, а потом сказала:

— Да и не надо тут Нальчика. Он мешать бу­дет, если надо держать палочку или ложку, — и мать показала, как удобно держать без этого пальчика и как было бы плохо с ним. Она объ­яснила, что у всех на этом месте нет пальчика. Малыш согласился и успокоился.

Приглядываясь к окружающему, Лёша во многом старался разобраться. Мысль Лёши не­престанно работала. Его познание мира на том небольшом уровне, который ему был доступен, было конкретным, вещественным познанием. Про многое, что он знал, он мог сказать: «Я сам это видел», «Я сам слышал», «Я сам делал» и т. д. И это составляло основу для дальнейшего, более сложного понимания процессов и явлений окружающей действительности. На этой основе сравнительно легко было давать объяснения и невещественным понятиям.

— В пять лет Лёша спросил о боге. В семье он никогда не слышал слов, относящихся к рели­гии или религиозным обрядам, не видел икон. Когда ему было пять лет, между ним и матерью произошёл такой разговор:

— Мама, а что это «бог»?

— Для матери этот вопрос был неожиданным. Так как ребёнок принёс это слово откуда-то и матери надо было знать, что малыш вместе с этим словом узнал, она спросила: